Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «РЕАНИМАЦИЯ: ШАНС НА НОВУЮ ЖИЗНЬ». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Для подобной ответственной работы людям приходится учиться не просто все годы в университете, но и вообще каждый день. Допускаются к этой деятельности только те, кто получил высшее медицинское образование и подтвердил свою квалификацию.
«В отделении реанимации все становятся одинаковыми — базовыми людьми»
— Как вы думаете, пациенты сегодня неблагодарные? Многие врачи с горечью говорят об этом.
— Если лично вкладываешься в пациента, то лучшая благодарность — когда все получается. Один раз, другой, третий… Попадаешь на эту волну, домой приходишь в хорошем настроении, с удовольствием идешь на работу снова, всем доволен. И какая, к черту, благодарность? Лишь бы человек выжил.
Вы, наверное, хотите услышать о неадекватных пациентах. В реанимационной ситуации это чаще касается отношений «врач — родственники пациента». Я отвечу так: в половине случаев все решается после обстоятельного разговора. Тут есть один секрет, который я понял, работая под руководством Иосифа Александровича Шапеля. Это был большой авторитет не только в Гродненской области, но и в стране. Говорили так: «Если Шапель не помог, все, больше вариантов не было». Поэтому выход один — держать авторитет отделения и не ронять его. Держаться максимально вежливо, тактично. Профессионально. И тогда неудобных вопросов будет значительно меньше. Думаю, это касается всей медицины в стране.
А вообще, в моем отделении — в реанимации — и богатые, и бедные, и требовательные, и скромные — все становятся одинаковыми. Базовыми людьми.
«Хотел спасать жизни — быстро, четко и чтобы сразу увидеть результат»
Еще подростком Линар хотел стать реаниматологом — уже к классу 9-му осознал, что его тянет в медицину. Причем именно в ту ее область, которая относится к самым сложным и стремительным, — в реаниматологию. Корни этого желания он видит в том, что его отец часто болел, процесс его спасения мальчик видел неоднократно.
— Будучи подростком, я и решил, что хочу заниматься врачеванием — спасать жизни, быстро, четко и чтобы сразу же был результат. Моя импульсивная натура, думаю, повлияла на это немалым образом, — рассказывает Линар Ильдарович.
В 2000 году юноша поступил в медицинский университет, окончил его в 2006-м и поступил в ординатуру. В то время ординаторы имели право сразу работать врачами, тогда еще не было обязательного требования врачебного сертификата. Поэтому Линар Ильдарович с начала ординатуры пошел работать — врачом на скорой помощи, параллельно устроился в паллиативную неотложку при РКОДе, да еще и совмещал это с работой анестезиолога-реаниматолога в Казанской горбольнице №18.
«Качество реанимации зависит от физической силы врача и от его выносливости»
Работа реаниматолога очень специфична. Линар Ильдарович рассказывает, что врач во время работы прикладывает массу физических усилий — взять хотя бы непрямой массаж сердца. Оказывается, его нужно делать с частотой не менее 100 толчков в минуту, а длиться это может одну-две минуты, а может, и час, причем толчки должны быть очень сильными:
— Так что физически это очень трудоемкий процесс. Поэтому качество реанимации зависит от физической силы врача и от его выносливости: реаниматолог не имеет права останавливаться, потому что в непрямом массаже сердца не должно быть пауз, здесь каждая секунда дорога. Но вы себе не представляете, какой это успех — восстановить сердцебиение и дыхание. Каждый раз испытываешь эту радость. Как впервые.
Еще одна особенность — работа реаниматолога чаще основана на слепых фактах. Доктор рассказывает:
— Мы сначала оцениваем только жизненные показатели, на иное нет времени. Диагностику проводим потом, после стабилизации состояния, будь то КТ, рентген, УЗИ. Так что сначала ведем пациента слепым методом, основываясь на своих предположениях, по клинике, которая у него развивается. Часто нет у пациента ни диагностических показателей, ни лабораторных данных. Это терапевту «везет» — к нему больной сам приходит, да еще и медицинскую карту несет с собой. А мы играем на закрытых картах, и открываем их очень медленно, по очереди. Мы даже кровь не всегда можем взять на общий анализ — ведь когда у человека нет давления, периферические сосуды у него спадаются и в вену не попасть.
Темная сторона светлой силы
Есть в моей профессии и такой аспект, который каждый из нас не любит больше всего. Иногда мы не можем победить болезнь, и пациент умирает. Кто-то должен сообщить об этом его родственникам. Мне приходилось не раз говорить такое и по телефону, и лично. Самый страшный момент, который у меня был, — когда мы долго боролись за пациентку с раком легких. К сожалению, не смогли ничего сделать. Буквально через двадцать минут после того, как я констатировала ее смерть, родственники пришли ее навестить. Они взяли с собой внука пациентки, мальчика лет 10.
Мне пришлось объяснять ему, что такое смерть и как ее принять. Что в сложившейся ситуации нет его вины. Очень часто приходится долго говорить с людьми, доказывать им, что они не виноваты в том, что произошло. В России ведь вообще не принято поднимать тему смерти. О том, как каждый из нас переживает момент потери любимого человека, очень мало говорят.
Кто такой реаниматолог?
Когда при остановке дыхания и прекращении сокращений сердечной мышцы организм человека не подает внешних признаков жизни, врачи констатируют первый этап процесса умирания — клиническую смерть. Это состояние обратимо, так как еще в течение нескольких минут — несмотря на остановку кровообращения и прекращение поступления кислорода — обменные процессы в организме продолжаются.
Именно в эти считанные мгновения за спасение пациента берется реаниматолог – врач, который досконально знает, как функционирует человеческий организм, и изучил все терминальные состояния организма, то есть патологические функциональные изменения, происходящие в результате нарастающей гипоксии головного мозга и всех тканей, ацидоза (патологического кислотно-щелочного дисбаланса организма) и интоксикации.
Какие заболевания лечит реаниматолог?
Существует множество заболеваний, а также их осложнений (в первую очередь, состояний после хирургического вмешательства), при которых возникает большой риск смерти пациентов и необходимость проведения тех или иных реанимационных мероприятий.
Реаниматологи помогают выжить людям при клинической смерти, а также при тяжелых травмах, сопровождаемых угрозой жизни. К ним относятся повреждения черепа и головного мозга, термические и химические ожоги (сопровождаемые болевым шоком), проникающие ранения, поражение электрическим током, отек легких или попадание в них воды вследствие утопления, анафилаксия (анафилактический шок), тяжелые интоксикации (бытовые и производственные отравления).
Какие заболевания лечит реаниматолог? В список заболеваний, при которых чаще всего бывает необходимо вмешательство реаниматолога, входят инфаркт миокарда и серьезные случаи сердечной аритмии; кома (диабетическая, гипогликемическая, печеночная и др.); эмболии различной этиологии и тромбоз артерий; заражение крови (сепсис), а также некоторые особо опасные инфекционные болезни, такие как столбняк, бешенство и др.
Вытрезвитель имени Джанелидзе
– Эта публика, как ни крути, требует расходов. Жизни пьяного, привезенного к нам по скорой, ничто зачастую не угрожает, ему нужно просто проспаться. Но мы должны его обследовать: одному сделать анализ крови, другому – рентген (вдруг у него какие-то скрытые травмы?). Тратим время еще и на них при нашем потоке, когда каждая минута врача реанимации – на вес золота. Один пьяный буйный больной может поставить на уши все приемное отделение. Сейчас мы специально держим для них отдельный врачебный пост. И отвлекаем ресурсы от других пациентов. Ведь к нам в токсикологический центр поступают люди с тяжелыми отравлениями. С укусами экзотических змей, которых народ держит у себя в квартирах. С ожогами медуз, полученными где-нибудь на Мальдивах. И, конечно, с передозировкой наркотиками. Причем наркотики же все время обновляются, умельцы постоянно меняют их структурные формулы, на расшифровку которых у специалистов из нашей токсико-химической лаборатории иногда годы уходят.
Как заработать на врачебных ошибках
– Разумеется, на наш институт подают иски и жалобы. В 90 процентах случаев это претензии из разряда «было плохо, мне не понравилось». А претензия к врачу должна быть конкретной – назначение не того лекарства, выполнение ошибочных действий. Но врач может неправильно лечить вовсе не потому, что делает это злонамеренно или халатно. У него может не быть оснащения. Например, больного с черепно-мозговой травмой привезли в больницу, где нет КТ. Следовательно, врач может пропустить скрытые повреждения.
– Направление непрофильного больного в необорудованный стационар – это ошибка в организации первой помощи. Нет оснащения, не хватает лекарств, занижены тарифы (нормальное полноценное лечение этой болезни стоит миллион, а за него по так называемому тарифному соглашению платят 80 тысяч) – но крайним все равно будет врач, которому не повезло дежурить в данную конкретную ночь. Так у нас принято.
– И еще очень важный вопрос: кто может оценивать ошибку врача? Если разбился самолет, в состав комиссии по расследованию летных происшествий, в числе других экспертов обязательно войдут самые опытные летчики. Они будут анализировать данные с «черного ящика». В медицине не так. По крайне мере в отечественной медицине. И мы уже столкнулись с системной проблемой – недобросовестностью экспертов, разбирающих медицинские конфликты.
– У нас как происходит. Если тяжба гражданина с клиникой выходит на уровень прокуратуры, та обращается в центральное бюро судмедэкспертизы. Сотрудник бюро, которому поручили расследование, собирает бригаду, в которую обязательно входит медик. Вот только он может не иметь отношения к рассматриваемой области медицины. Допустим, всю жизнь оперировал животы не в экстренной, а в плановой хирургии, а ему дают на рецензию историю из ожогового центра. И вот тут возникает вопрос этики. Я ни за что не возьмусь писать заключение по конфликтной ситуации, в которой не являюсь специалистом. А кто-то возьмется, потому, что за работу в такой бригаде платят деньги. Разобрал несколько случаев – получил неплохую прибавку к зарплате.
— Конкретная история: нашему анестезиологу вменили в вину осложнение, которое случилось во время операции – больной умер. А эксперт написал заключение о том, что «врач был неправ», сославшись на книгу 1974 года. Извините, но с тех пор в анестезиологии все уже десять раз поменялось. С таким же успехом можно было сослаться на упомянутый мною учебник Вершинина 1952 года, рекомендовавший вводить пациенту под кожу коньяк. Мы в итоге добились повторных экспертиз и доказали невиновность нашего врача. Но это отняло много сил и времени – эпопея длилась больше года. Во всем мире экспертов назначает профильная общественная организация врачей. Например, в Федерации анестезиологов и реаниматологов, где я состою, знают и могут порекомендовать лучших специалистов в этой области. Если разбирается конфликт, связанный с родами, то было бы логично обратиться в общественную организацию акушеров. И так далее. У нас же полный хаос в этом вопросе.
Родственники в реанимации
Реаниматолог в критический момент находится рядом с пациентом и стабилизирует его состояние до перевода в палату. Пациент может и не помнить врача, потому что был в седации. В большинстве городских больниц реаниматолог общается с родственниками только в случае необходимости озвучивания факта смерти, а в остальном он отрезан от семьи пациента, родных, делает свою работу как в вакууме. Отчасти это связано с тем, что мало где родственников пускают в реанимацию, несмотря на существующее законодательство, а разглашение информации по телефону запрещено.
В Ильинской больнице реаниматолог является лечащим врачом и огромное количество времени проводит в общении с родными пациента. В реанимации важно, чтобы с пациентом были родные, особенно с пожилыми людьми. Залог выздоровления – желание человека жить и хороший врач, который может ему в этом помочь. Если человек не хочет жить, медицина бессильна. Наличие родных очень ценно именно в реанимационном отделении. В критический момент должна быть поддержка, забота, пациент должен видеть, ради чего ему выздоравливать. А чем более открыто врач общается с родными, тем они спокойнее, у них меньше претензий, они не думают, что от них что-то скрывают. Отсутствие же информации вызывает подозрение.
Основоположником реаниматологии считают А. Везалия — современника Парацельса (жил в средние века). Он первым применил дыхание через стебель камыша для оживления человека и подробно описал фибрилляцию сердца — причину летального исхода.
В XVIII столетии в практику внедрили прием оживления человека техникой «рот в рот», воздуховод, а затем и первое приспособление для искусственного дыхания. Следующее столетие ознаменовалось первым прямым массажем сердца (Нейман). Но только в 1960 году удалось научно обосновать эту методику, что стало основой схемы современных реанимационных манипуляций.
В ХХ веке успешно использовали ларингоскоп для интубации трахеи (1910 год), ввели в практику миореалаксанты (1942 год), успешно вернули к жизни человека в состоянии клинической смерти (1960 год), что позволило реаниматологии стать самостоятельной дисциплиной. В 1966 году появилась четкая схема реанимационных приемов — «азбука Сафара», основными из них пользуются и сегодня. С этого времени ведет отсчет сердечно-легочная реанимация (СЛР), развиваются и совершенствуются теоретические методы и практические навыки современной реаниматологии.
Вы пачалі гаварыць па-беларуску свядома ў пэўны момант ці гэта была сямейная традыцыя?
Я, як смяецца мая жонка, “пародзісты” беларус. Уся мая радня паходзіць з Маладзечанскага раёна, я ведаў мову з дзяцінства, для мяне яна абсалютна натуральная. Цалкам я перайшоў на беларускую мову 20 гадоў таму. Гэта палова майго жыцця.
Па якіх крыніцах вы вывучалі беларускія медыцынскія тэрміны?
Тут не так усё складана. Шмат якія кнігі і публікацыі выйшлі ў 20-30-я і 90-я гады мінулага стагоддзя, былі і ёсць практыкуючыя беларускія лекары і выкладчыкі. Да таго ж медыцынская тэрміналогія – інтэрнацыянальная. Аорта будзе аортай і па-англійску, і па-нямецку і па-беларуску.
Але ж ныркі – гэта яўна не з лацінскай. Ці ведаеце чаму “почки” называюцца ныркамі?
Калі разбіралі свінню, каб знайсці гэтыя ныркі, трэба было “даць нырца” ўнутр тушы, бо яны знаходзяцца глыбока, каля спіны. Можа таму яны так і называюцца.
Реаниматология – смерти вход запрещен!
Реаниматология разрабатывает средства и методики, которые позволяют запустить работу жизненно-важных органов. Благодаря реаниматологии можно вернуть пациента к жизни. Сделать человека бессмертным невозможно, но отстрочить наступление преждевременной смерти, благодаря современной медицине, вполне возможно. Нужно только научиться разделять клиническую и биологическую смерти.
Итак, давай те разберемся, чем отличается одна смерть от другой. Клиническая смерть выступает в роли звена между жизнью и биологической, то есть настоящей смертью. При клинической смерти отсутствуют все признаки жизни: у человека не бьется сердце, отсутствует дыхание, но продолжается обмен веществ, который происходит на очень медленном уровне. А это значит, что остановка сердца не является еще смертью, а только ее предвестником.
Изучение основных факторов процесса умирания позволяет в наше время в некотором роде управлять процессами обмена в организме, который находится в состоянии клинической смерти, и осуществлять реанимационные действия по возвращению к жизни человека. Сейчас, основываясь на опыт и разработки ученых, которые внесли свой вклад в реанимацию, можно сказать, что в настоящее время разработана не только научная база общей реаниматологией, но и найдены практические методы возвращения пациента к жизни.
Этапы реанимационных мероприятий
Наибольшей эффективности от сердечно-легочной реанимации можно ожидать в первые минуты (2-3). Если беда с человеком случилась вне лечебного учреждения, конечно, следует попытаться оказать ему первую помощь, но для этого необходимо владеть техникой и знать правила проведения подобных мероприятий. Первичная подготовка к реанимации предусматривает укладывание больного в горизонтальное положение, освобождение от тесной одежды, аксессуаров, мешающих осуществлению основных приемов спасения человеческой жизни.
В основы сердечно-легочной реанимации заложен комплекс мер, задачей которого является:
- Выведение пострадавшего из состояния клинической смерти;
- Восстановление процессов жизнеобеспечения;
Базовая реанимация призвана решить две основные задачи:
- Обеспечить проходимость дыхательных путей и вентиляцию легких;
- Поддержание кровообращения.
Когда человека признают умершим?
Нередко бывает, что все усилия по спасению жизни оказываются напрасными. В какой момент мы начинаем это понимать? Реанимационные мероприятия теряют свой смысл, если:
- Исчезают всякие признаки жизни, но появляются симптомы смерти мозга;
- Спустя полчаса от начала СЛР не появляется даже редуцированный кровоток.
Однако хочется подчеркнуть, что срок проведения реанимационных мероприятий зависит еще от ряда факторов:
- Причины, повлекшей скоропостижную смерть;
- Продолжительности полной остановки дыхания и кровообращения;
- Эффективности усилий по спасению человека.